Попутчица. Рассказы о жизни, которые согревают - Страница 35

Лидия Петровна слушала меня, опустив глаза. И вдруг я увидела… Я увидела, что она плачет.

– Господи, почему вы плачете? – испугалась я.

– Я все понимаю, Оля. Просто ты… Ты по больному бьешь. У меня есть дочь. И она… Я ее учу готовить. А она не хочет. Говорит, не кухарка она, зарабатывает на кафе. Мол, не надо ей это. «А кто мужу будет суп варить?» – спрашиваю. «Повар в ресторане», – говорит. И ей давно пора рожать, а она не хочет. Говорит, для себя хочу жить. А кому она нужна, эта жизнь для себя? И я не знаю, как ей объяснить, что это… неправильно. И каждый день мы с ней ссоримся и бросаем трубки. А тут ты. Беременная и с пирогами. Как будто издеваешься.

Я растерялась. Не знала, что сказать.

– Лидия Петровна, а пойдемте ко мне в гости? Там хоть и ремонт….

– Нет, это ты заходи. А то держу тебя на лестнице.

Я зашла. Мы сели на кухне. Лидия Петровна налила мне чай.

– У меня к чаю только твоя вчерашняя шарлотка.

– Так и не съели, – рассмеялась я.

– Не успела. Примешь совет?

– С удовольствием!

– Ты на будущее лучше кислые яблочки бери, они со сладким тестом лучше идут.

– Здорово. А вы примете совет?

– С удовольствием.

– Он про дочку вашу. Мы же с ней, я так понимаю, ровесницы…

– Ей двадцать шесть.

– Ну, вот и мне двадцать семь. Знаете, она говорит то, что чувствует. Не хочет она готовить. И рожать не хочет. А вы как будто говорите ей: ты неправильно чувствуешь. А правильно вот так. Вот она и злится. Но ведь она права: нельзя рожать, если не хочется. Ведь рожает она себе, а не вам. Вам просто надо дождаться, когда она влюбится, не давить на нее, и тогда она сама захочет малыша. И это будет честно и правильно. По отношению ко всем, в том числе и к малышу. И с готовкой также. Я даже яичницу спалю, если без настроения готовлю. Тут очень важно… захотеть. Понимаете? Не «надо», не «уже пора», а именно «хочу».

– Понимаю, Оля. Просто это так сложно – не учить своих детей, когда кажется, что они ошибаются.

– Хм… Лидия Петровна, а как вы поняли, что они ошибаются? В жизни вашей дочери нет любимого мужчины. И вот она сейчас забеременеет и родит, потому что мама просит и часы тикают. А дальше что? Одной растить? Никакой личной жизни… Она вас же за эти ваши просьбы и возненавидит. Попробуйте предположить, что ваша дочь живет правильно, просто вы этого «правильно» не понимаете. Мир так стремительно развивается, «правильно» для каждого поколения разное, и вы не успеваете за этим новым «правильно». Ну, вот как… Вы же не разбираетесь в компьютере? А современный мир без них невозможен. Может, и решения вашей дочери просто слишком современные. Вы же оцениваете их через призму своего житейского опыта. Образно говоря, вы учите ее стирать в проруби, а у нее стиральная машинка.

– Ну ты загнула, конечно, – засмеялась Лидия Петровна. – Но во многом ты, наверное, права. Просто принять это, поверить очень сложно.

– Знаете, мне вот этот разговор сейчас тоже очень полезен как будущей маме. Так хочется быть хорошей мамой своему ребенку!

– Ты имеешь в виду, что я плохая?

– Да боже упаси! Я имею в виду, что вы очень хорошая и пытаетесь максимально передать ребенку свой опыт. А вдруг он ему сейчас не нужен? Ему свой опыт нужен! И это нормально. Вот где та грань, где еще надо учить ребенка жизни, а где уже можно остановиться? Ведь для родителей дети навсегда останутся детьми…

– Да, это так. Мне до сих пор кажется, что она маленькая, глупенькая, ранимая…

– А ей так хочется, чтобы вы заметили, какая она уже взрослая, какие решения принимает!

Мы проболтали до вечера и съели всю шарлотку. Уходя к себе, я спросила Лидию Петровну:

– Мне больше не приносить вам свои хлебобулочные эксперименты? А то я завтра пирог с лимоном задумала. Он как раз кислый, со сладким тестом…

– Приноси! Обожаю твою выпечку!

– Правда? – обрадовалась я. – Отлично. Тогда ждите к обеду!

Абсолютно счастливая, я вернулась домой.

Извиниться – это несложно, ведь иногда простое слово «извини» – это мостик от холода непонимания к теплу принятия.

Родная мама

Моим учебником юмора в детстве был сериал «Грейс в огне». Он про безбашенную одинокую мамашу с тремя детьми, которая каждую серию попадает в смешные передряги.

Продюсеры особо фантазию не сдерживали, поэтому отвязная Грейс постоянно болталась по свиданиям, могла хлопнуть вискаря на глазах у младшего трехлетнего сына. Старшего неоднократно доставляла домой полицейская машина с мигалками, а в ящичке с куклами у семилетней дочки можно было случайно найти презервативы.

Дочку, кудрявую худышку, звали Либби: мне в то время очень нравилось это американское имя, и я мечтала, что назову так свою девочку, когда вырасту.

Так вот в одной из серий выяснилось, что Грейс в возрасте 15 лет забеременела и родила мальчика, которого отдала на усыновление в приемную семью. Спустя годы этот 25-летний «малыш» решил найти свою биологическую мать и познакомиться с ней, для чего, собственно, едет в гости, и прибывает – по сценарию – в середине серии.

Слегка растерянная и оглушенная новостью Грейс усаживает своих троих детей на диван, чтобы подготовить их к внезапному приезду брата, о существовании которого они не подозревают.

– Понимаете, дети, когда я была совсем молода, я не слушалась родителей и совершила страшную ошибку. Так получилось, что я родила сына очень рано, сама еще была ребенком и воспитать его не могла. Поэтому я отдала мальчика на усыновление в хорошую семью. Вы не переживайте, у него было все: любящие родители, своя комната, лучшая школа, модные игрушки… После чего Либби резонно задает вопрос: